Ви тут: НАШІ ПРОЕКТИ Трагедия “Нептуна”. Дело двух капитанов

Трагедия “Нептуна”. Дело двух капитанов

Тамара Кугай

949

Процесс двух капитанов — А. Васильева («Нептун») и А. Бортника («Ильичевск») – начался в январе 1983 года в Херсонском областном суде. В его архиве до сих пор хранятся четыре тома судебного дела по «Нептуну».

Перед судом предстали 45-летний Александр Васильев, вахтенный механик, капитан-дублёр теплохода «Нептун», выпускник Херсонского мореходного училища, отец десятилетнего мальчика; и 43-летний Аким Бортник, днепропетровец (теплоход «Ильичевск» принадлежал Днепропетровской рембазе), окончивший Горьковский институт по специальности судовождение, отец двух девочек.

Версии обвиняемых

Во время судебного следствия каждый из подсудимых рассказал свою версию случившегося.

По словам Акима Бортника, в день трагедии «Ильичевск», разгрузившись на причале завода стеклотары, в 5 часов утра отошёл на Запорожье от Херсонского речного порта под управлением 2-го помощника капитана Паламарчука. После Антоновского моста тот позвонил капитану в каюту: «Видимость ухудшается, поднимитесь на капитанский мостик». Бортник, как более опытный, включил локатор, радиосвязь и встал за руль. Все приборы, по его утверждению, работали нормально. Связался по радио с идущим впереди за 2 км теплоходом «Архангельск», убедился, что рация работает. Передал: «Движемся вслед за вами, если кто-то будет впереди — сообщите». «Архангельск» хорошо просматривался в локатор.

Сплошного тумана, как свидетельствовал капитан, не было: видимость была переменная. В 8 часом на вахту заступил первый помощник Владимир Брага, сменивший Паламарчука. За несколько минут до трагедии в рубке было три судоводителя: капитан стоял у локатора, 1-й помощник — у руля, 2-й помощник — у пульта управления.

Окна в рубке были открыты. Вдобавок, как утверждал Бортник, подавался звуковой сигнал, обозначающий: идём в тумане. С «Архангельска» сообщили: навстречу движутся теплоходы «Советский Союз» и «Юрий Коцюбинский». Бортник вызвал их по рации, уточнил, что те находятся на траверзе острова Львовский. Решил, чтобы пропустить теплоходы, уклониться вправо. Дал команду В. Браге (он свидетельствовал: у Тягинки капитан спросил: «Сколько держишь курс?» Тот ответил: «38°». – «Взять 10° вправо, потом 30°, потом ещё 2° и так держать», – велел капитан). Вправо «Ильичевск» принимал минут пять. В суде Бортник предположил: судно сошло с курса и оказалось на полосе встречного движения (их приближало к левому берегу).

Сам он в это время переключил локатор, чтобы лучше «уклоняться и пропускать встречные суда». Объясняя в суде, отчего в локатор не увидел ракету, рассказал: по инструкции, мёртвая зона локатора — 450 метров, но на практике — 250 метров, т. е. всё то, что, что находится ближе этого расстояния, локатор не улавливает. Кроме того, «Нептун» шёл близко от берега, поэтому определить его по локатору было трудно, всё сливалось. Ещё предположил: когда переключал локатор — отвлекался, может, поэтому не увидел ракету.
А его помощник В. Брага в суде дважды высказал недоумение: капитан должен был увидеть в локатор ракету, «почему не увидел — не знаю».

Судно CERENCAN (колишній ЮРИЙ КОЦЮБИНСКИЙ), фото Алекса Костіна 11.11.2012, джерело – https://www.blackseanews.net/read/48762

В суде Бортник упирал на то, что «Архангельск» не сообщил, кто ещё идёт навстречу, кроме «Советского Союза» и «Коцюбинского».

Позволю себе предположить: очевидно, в тот момент, когда «Архангельск» проходил вверх, ракета стояла у Львовской пристани, поэтому Бортник не получил сообщение ещё об одном судне, роковым образом приближавшимся к «Ильичевску». Бортник же считал, что впереди, кроме тех трёх теплоходов, о которых знал, судов больше нет.

Самоходка вышла в полосу тумана. Видимость, как утверждал в суде капитан, была 100 метров (рулевой — моторист «Ильичевска» Щербина уточнял: видимость была такая, что нос собственного судна местами не просматривался).

За пульт управления встал механик и вдруг крикнул: что-то справа! Перевёл ручку управления с «хода» на «стоп». Бортник выглянул в окно рубки и в тот же миг услышал удар металла о металл, треск, увидел ракету «Нептун». Дал «малый назад», но ракета не выходила из-под теплохода. Застопорил ход и объявил тревогу: «Человек за бортом!» Бортник запросил по радио другие суда: «Видели ли ракету?» Те, по его версии, ответили: «Нет».

А я вот столкнулся с ней, – сказал капитан «Ильичевска».

«Вытаскиваем трупы!»

Сергей Пирог, 2-й помощник капитана дизеля «Советский Союз» рассказал суду: “Когда разошлись бортами с «Архангельском», услышал по радио фразу: «Откуда взялась ракета?» Получили предупреждение: «Всем судам застопорить ход». В 8:20 отдали якорь, а в 8:25 на связь вышел «Ильичевск», сообщил о столкновении, о том, что есть жертвы”.

Спросили: «Нужна ли помощь?» Они говорят: «Какая помощь? Вытаскиваем утопленников!» (к слову сказать, Бортник возражал на это свидетельство, доказывая, что ответил: «Помощь нужна, чем быстрее, тем лучше». На что Сергей Пирог повторил: «Нет, о помощи запрашивали дважды, на что получили ответ: вытаскиваем трупы»).И всё же на дизеле решили помочь. Подняли якорь, спустились к «Ильичевску». В шлюпку сел матрос и судовой медик. По его словам, капитан (очевидно, «Ильичевска»), вышел на связь: готовьте каюту, тёплый чай, одеяла. Подняли на борт людей. В 10 часов снялись в рейс. Сергей Пирог уточнил: мы знали, что «Нептун» на корме. «Коцюбинский» сообщил: за вами — ракета. Он её, кстати, видел ещё у пристани Новой Каховки, когда вдвоём с «Союзом» проходили камеру Каховского шлюза.

На самом «Ильичевске» сразу после столкновения на воду минут за пять была спущена шлюпка. Владимир Брага с 3-м помощником оказывал помощь пострадавшим. Подобрали, как рассказывал на процессе 1-й помощник, утонувшего ребёнка (в 10-15 метрах от «Ильичевска»). Ребёнок, по его словам, был уже «неживой». Дважды выливали из девочки воду, минуты три делали искусственное дыхание. Но помочь было уже невозможно. Потом установили — это была пятилетняя Леночка Зотько.

Убедившись, что ребёнку уже не помочь, Брага и Паламарчук, услышав крики, пошли выше по течению. Увидели лодку и мужчину, который держался за борт. Втащили его в шлюпку и отбуксировали к правому берегу. Там стояли мужчина и женщина, лежали круг и спасательный нагрудник. Их повезли к теплоходу, занесли в каюту, напоили чаем, укутав в одеяла.

Капитан Бортник тем временем совершал манёвры: взяв лево руля, дал вперёд, чтобы приблизиться к берегу. Пояснил: при авариях, как показывает практика, всегда нужно стремиться как можно ближе подойти к берегу. От себя отмечу: пока Бортник стремился к берегу, под баржей судорожно искали выход выплывшие из ракеты пассажиры.

После этого Паламарчук побежал бросать якорь, а капитан пошёл посмотреть на нос своей самоходки. Увидел: салон ракеты — под корпусом «Ильичевска», но кормовая часть ещё держится на плаву.

Вернулся в рубку. К тому времени, по его словам, носовую часть «Ильичевска» с ракетой отнесло на середину реки. Вновь велел поднять якорь, чтобы снова подойти к берегу. Дал ход и увидел, что ракета переворачивается. Распорядился бросить якорь. Связался по радио с другими судами, сказал, чтобы прекратили движение, попросил помощь.

Пришёл мотобот с врачом с теплохода «Советский Союз». «Ильичевск», как показывал Бортник, стоял на якоре посередине реки. Взяли трос у «Советского Союза» и стали заводить его под «Нептун», чтобы ракета не утонула полностью. В 9 часов через теплоход «Юрий Коцюбинский» послали сообщение в судоходную инспекцию. Около 10 часов ракета, держась на тросах, всё же полностью затонула. Приехала милиция, изъяли вахтенный журнал. Потом прибыла комиссия по расследованию трагедии.

По словам Бортника, в спасении пассажиров принимали участие шлюпки «Ильичевска», «Союза», «Коцюбинского», а также рыбаки. Мотоботы отвезли спасённых и три трупа на берег.

В суде Бортник, с самого начала попросил прощения у всех родных и близких пострадавших, у тех, кто выплыл, признал, что он нарушил правила движения: дав команду взять вправо, он оказался на встречной полосе движения, не выставил, как положено при видимости менее 500 метров, вперёд смотрящего («Пожалел человека, потому что было сыро и холодно»), не вёл постоянное наблюдение по локатору.

По версии Бортника, когда он переключил локатор, «видимость сливалась». Уверял суд: «Васильев зашёл в мёртвую зону и видеть его я не мог. Если бы обнаружил, прекратил бы движение».

В судебном заседании Бортник сказал: когда увидел на палубе спасшихся после катастрофы пассажиров и два трупа — женщины и ребёнка — растерялся. И только потому велел своему первому помощнику В. Браге сделать ложную запись в вахтенном журнале о том, что баржа отошла к правому берегу (по правилам, нужно придерживаться правой стороны), хотя на самом деле «Ильичевск» оказался на судовом ходу — полосе встречного движения, что баржа шла малым ходом (в переменном тумане положено идти 1-2 км/час, а то и вовсе бросить якорь, но «Ильичевск» шёл средним ходом 12 км/час), что видимость была более 500 метров, хотя баржа и ракета столкнулись в полосе очень густого сплошного тумана.

«Нептун» не вышел на связь

Этой версии Бортник придерживался на первых допросах, но уже на третий день показал всё, как было на самом деле. Убеждал суд: лгал без всякого умысла, просто растерялся…

Если бы «Нептун» вышел на связь — столкновения не было бы, – сожалел Бортник в зале суда.

Если бы «Ильичевск» не вышел на полосу встречного движения… – разводил в судебном заседании руками Васильев, подтвердивший, что вышел в рейс с неработающей радиостанцией.

В своих показаниях капитан «Нептуна» Александр Васильев нарисовал свою картину случившегося.

По его словам, когда отчаливал, пытался с пристани Новой Каховки позвонить во Львово, узнать обстановку. Никто не отвечал. В Херсоне сообщили: слабая дымка, можно идти в рейс. Об этом, кстати, в суде говорила дежурная нашей пристани.

Когда запускал двигатели, увидел теплоход «Коцюбинский», пристроился и двигался за ним.

Туман, по словам Васильева, был в районе Днепрян. Из Новой Каховки отчаливали при отличной видимости. Там, у Днепрян, из-за тумана сбавил обороты, и двигатель заглох. Оставшиеся в живых утверждали: чуть не выскочил на берег.

У острова Львовского, когда выходил из рукава Кокань, туман рассеялся, и во Львово пришли полным ходом, на крыльях.
Во время стоянки занялся радиостанцией, пытаясь починить, но не смог: был оборван провод.

Из 25 пассажиров, которые сели в Новой Каховке, двое сошли, вместо них зашли пятеро.

Начальник пристани Львово Синило в суде вспомнил: «Нептун» задержался чуть-чуть дольше обычного. Ему объяснили: «Васильев пытался устранить неисправность в радиостанции».

Во Львово, как рассказывал Васильев, видимость была 2-2,5 км, ярко светило солнце, туман прятался далеко в плавнях.

Пошёл на крыльях и вдруг, метров через 150-200 (по времени – это две минуты), видимость в районе водокачки резко упала, ракета попала в полосу тумана. Скорость вхождения в туман была 60 км/час, но потом капитан сбросил обороты, лёг на корпус. Хотя от обрыва (берега там высокие, 10-15 метров) было, по его словам, 50-70 метров ни поверхности воды, ни берега видно не было. Дал сигнал (потом уточнил: три продолжительных сигнала) и, снизив скорость, остановил двигатель. Судно легло в дрейф. Инерцией и течением теплоход стало сносить, но Васильев считал, что дальше 100 метров от берега он не отходил. Знал, что здесь, за мыском — впадина, там можно было укрыться. Решил поворачивать. Открыл дверь рубки. Матрос вышел оглянуться, сказал, что слышит сигнал. После трагедии догадались: то приближался «Ильичевск». Васильев говорил, что звук был негромкий и нечёткий (Бортник уверял: сирена «Ильичевска», который ходит в морских водах, — мощная).

Васильев распорядился, обращаясь к матросу: «Заходи в рубку, будем делать поворот, подойдём к берегу». Включил ход. Прошло несколько секунд, как сделал поворот вправо, (скорость была 20-22 км/час, на повороте — 18). И вдруг в метрах 10-15 увидел встречное судно.
Васильев доказывал: нельзя было ни делать «стоп», ни давать задний ход — на это ушло бы 6 секунд, не меньше, а во время резкого переключения падает масло и двигатель глохнет. Поэтому… добавил обороты в призрачной надежде вырваться из-под удара. Но судно не успело набрать ход. Уверял: остановился бы — случилось бы то же самое.

В этот момент произошло столкновение: удар, в рубке посыпались стёкла, дверь отвалилась, капитана бросило на штурвал. Считая, что до берега было метров 30 (от носа ракеты), отрицал, что подставил свой борт, но к берегу, прикидывал, был под углом 50-70°.

Первое, что сделал в горячке, – затащил в рубку дверь. Вода плескалась совсем рядом. Пассажирский салон оказался под корпусом «Ильичевска». В первые 15 секунд у него на глазах выплыл один молодой парень, потом другой. Первый выбрался почти сам, другому помог. Увидел: из трещины в крыше салона выплыл ещё мужчина, пожилой, полный, в коричневой нейлоновой куртке. Стал его тащить, но поднять так и не смог: его зажало металлом.

И вдруг «Ильичевск» начал маневры. Кирикнул: «Прекрати!» Ракета начала переворачиваться. «Мы стали снова кричать», – вспоминал капитан. Побежал в салон. Дверь с матросом открыть не смогли. Понял, что открывать нельзя. Поднялся наверх, увидел: горит проводка. Крикнул матросу, чтобы выключил аккумулятор.

«Ильичевск» продолжал маневрировать. Люди плавали в воде, кричали: «Помогите!» Но ни шлюпок, ни надувных лодок на ракете не было. Попросил концы у «Ильичевска». «Нептун» увели на середину реки.

– Нарушение было в том, что пошёл в рейс с неработающей радиостанцией, – признался в судебном заседании Васильев. – А ещё мне нужно было уйти с судового хода под берег. Нужно было через каждые 1-2 минуты давать сигналы, а я не давал… Локаторов же на ракетах просто нет.

Константин Малыга, плававший раньше на «Нептуне» капитаном, свидетельствовал в суде:

– Радиостанция работала с перебоями. Начальство отвечало: ракета подлежит списанию, радиостанция — для нового судна.

Так и пользовался Константин Малыга старой станцией. Выйдет из строя — плывут без связи, а в пункте приписки вызывали мастера.

Безусловно, несчастье копилось долго, чуть ли не годами, пока сама судьба не списала ракету страшной ценой людских жизней.

Оба капитана в день кораблекрушения были трезвыми: 22 октября у них брали анализ крови на алкоголь.

Приговор по случаю праздника

Инспектором Днепровской инспекции Регистра был составлен акт осмотра затопленного теплохода, в котором указано: навал теплохода «Ильичевск» на «Нептун» произошёл примерно под углом 110°. В результате полностью смята и разрушена надстройка пассажирского салона, повреждены другие детали судна.

В протоколе осмотра «Нептуна» отмечены обширные повреждения левого борта, начиная от переборки носового салона до кормовой переборки, заваленной в сторону правого борта; крыша салона по всей длине завалена, зафиксированы множественные разрывы металла. Передняя часть рубки и пульт управления смещены. Стёкол в окнах салона нет. В отсеке, обеспечивающем плавучесть, – разрывы.

Подготовила заключение Херсонская линейная инспекция судоходства. Причинами аварии названы: «Ильичевск» двигался в тумане, в условиях отсутствия видимости на повышенной скорости (средним ходом) в нарушение правил, скорость движения до безопасной не уменьшил, с судового хода не ушёл, наоборот, перешёл из правой полосы движения на левую, невнимательно наблюдал за эхо-сигналом по локатору, не выставил вперёдсмотрящего, в результате чего не обнаружил встречное судно; на теплоходе «Нептун» отсутствовала радиосвязь, судно двигалось в полосе густого тумана при отсутствии видимости 500 м, с судового хода не ушёл, туманных звуковых сигналов не подавал, на якорь не встал, как требуют правила плавания по внутренним судоходным путям, в радиорубке находилось постороннее лицо.

Кстати, по ходатайству Петра Кедровского, у которого погиб сын, это «постороннее лицо» было вызвано в судебное заседание в качестве свидетеля:

Было холодно, пошла в рубку, – рассказывала сама Александра Михайловна Литвиненко, кассир львовской пристани. – Васильев попросил, я зашла. Разговора с Васильевым не было. Сидела в рубке на стульчике, ничего не видела: туман был как молоко. Васильев сказал: «Будем приставать до своего бережка». Смотрела журнал и вдруг — удар, треск… Оказывала потерпевшим помощь, двоих отправила в свою больницу. Я не считаю, что мешала Васильеву вести ракету в сложных условиях.

Олег Ляхомский, моторист-матрос «Нептуна», свидетельствовал:

– Кассир из-за холода попросилась в рубку, хотя место в салоне было.

Судебная коллегия по уголовным делам Херсонского областного суда (председательствующий Н. Радченко, прокурор П. Пауков) 18 января 1983 года осудила Акима Бортника по нескольким статьям Уголовного кодекса УССР к 15 и 2 годам лишения свободы в колонии общего режима. В конечном итоге его приговорили к 15 годам зоны, равно как и Александра Васильева, за «грубое нарушение правил безопасности движения и эксплуатации водного транспорта», а Бортника ещё и как совершившего служебный подлог (он внёс заведомо ложные сведения в вахтенный журнал).

Им обоим в вину была поставлена гибель 12 пассажиров, а также пропажа четверых (на момент суда их судьба была неизвестна). Кроме того, троим пассажирам были нанесены лёгкие телесные повреждения.

Ущерб судостроительному заводу «Коминтерн», к которому была приписана ракета «Нептун», нанесён в сумме 47213 рублей 63 копейки (по уточнённым данным — 50 тысяч 511 рублей 63 копейки). Это были деньги, выплаченные семьям погибших, – 35 396 руб. 75 коп. (единовременное пособие); Новокаховскому комбинату коммунальных предприятий на захоронение погибших — 2357 руб. 98 коп.; Новокаховской фирме «Мебель» – 1085 руб. (рассрочки двух погибших); Новокаховскому смешторгу на похороны сотрудников — 557 руб. 90 коп.; Херсонскому авиаотряду за поисковые работы — 6765 руб; пятому экспедиционному отряду ДБУ за подъём «Нептуна» – 1051 рубль.

Днепропетровская ремонтно-эксплуатационная база флота, которой принадлежал теплоход «Ильичевск», возместила половину суммы убытков — 27606 руб. 81 коп.

С осуждённых было взыскано по 155 рублей судебных издержек (проезд свидетелей, потерпевших, оплата работы сурдопереводчика — двое молодых ребят, которые спаслись в той катастрофе, были глухонемыми).

Прокурору Бериславского района предлагалось тщательно рассмотреть, как с руки утонувшей женщины, тело которой находилось в бериславском морге, исчез золотой перстень стоимостью 270 рублей.

Кассационную жалобу на приговор коллегии по уголовным делам написали оба осуждённых, а также четверо потерпевших, у которых погибли: у одного — сын, у другой — дочка, а также сестра, и у четвёртого — супруга. Осуждённые просили смягчить приговор (Васильев упирал на амнистию в связи с 60-летием СССР, Бортник — на ошибки Васильева, виня его в том, в чём уже обвинил суд). Потерпевшие требовали более строгого наказания вплоть до смертной казни.

Прокурор просил сократить Васильеву срок наказания до 7,5 лет. Суд так и приговорил по случаю праздника. Приговор Бортнику оставлен без изменения.

Пять лет спустя по ходатайству администрации исправительно-трудовой колонии №16, отмечавшей «примерное поведение Бортника, добросовестное отношение к труду», его перевели в колонию-поселение на оставшийся срок.

Вспомним всех поимённо…

В катастрофе у Львово, на 71-72 километре реки Днепр, в 126 метрах от правого берега, в 8 часов 10 минут 22 октября 1982 года погибли: Антонина Ивановна Перчик,

Валентин Степанович Карпенко,

Татьяна Яковлевна Зотько и её 5-летняя дочь Леночка Зотько,

Ирина Васильевна Лантратова,

супруги Зелинские — Тамара Ивановна и Виктор Яковлевич,

Дарья Никитовна Юргеля,

М. Ф. Копачинская,

Александра Даниловна Лапина,

Николай Анатольевич Варчук,

Галина Тимофеевна Климанова.

На момент судебного процесса без вести пропавшими считались: Юрий Петрович Кедровский,

Григорий Гаврилович Кундиус,

Анна Семёновна Ващенко,

Ираида Беляева.

Их тела нашли много позже, а останки Юрия Кедровского не найдены до сих пор.

Вперше матеріал надрукований в газеті “Ключи” 24 жовтня 2002 року, № 17. В мережі інтернет серія матеріалів, присвячених катастрофі “Нептуна” друкується вперше.

ГО “Європростір” висловлює вдячність усім авторам серії публікацій, які вперше публічно пролили світло на деталі цієї трагедії і які восени 2002 року викликали шалений резонанс серед читачів та стрімке зростання накладів газети “Ключи”.

Дякуємо авторці ідеї, журналістці Оксані Струїній, журналістці Тамарі Кугай та редакторці Валентині Артамоновій.



БЕЗ КОМЕНТАРІВ

НАПИСАТИ ВІДПОВІДЬ

введіть свій коментар!
введіть тут своє ім'я