Матеріал опублікований в газеті “Ключи” 17 жовтня 2002 року, №16. 

Анна Семёновна Ващенко, экономист метизного цеха электромашзавода, сломя голову мчалась на пристань. Она чувствовала, что опаздывает, и не могла простить себе утреннюю нерасторопность. С таким трудом выпросила у начальника отгул на пятницу: на заводе дел — невпроворот. Накануне Анна Семёновна получила повестку от прокурора, тот срочно вызывал её в Херсон: сын находился под стражей.

Дебаркадер у Новій Каховці. Ілюстративна світлина радянських років

В районе причала встретила знакомую и пожаловалась, что не хочет ехать: устало сердце матери разрываться на части от осознания Лёнькиной вины. А может, просто почувствовало беду. Рассказывает Зинаида Криворотько — родная сестра Анны Семёновны:

– Я в ту пору на мясокомбинате работала, жила на Восточном, так что с сестрой виделись не каждый день. В пятницу, 22 октября, пришла с работы поздно, уставшая донельзя. Слышу, девчата во дворе разговаривают, мол, ракета какая-то разбилась. Я давай креститься, раньше в наших краях такого не случалось. Потом и сын с завода вернулся, он работал вместе с Анечкой — в метизном. Гляжу, расстроенный он какой-то. Стала спрашивать, что случилось — молчит. Потом признался, что какие-то люди к нему подходили, спрашивали про тётю Аню, когда, мол, последний раз виделись. У меня сердце зашлось, а сын успокаивает: «Мам! Да не переживай ты раньше времени. Может, уехала куда». А в понедельник, в 6 утра звонок в дверь. Открываю — незнакомый мужчина, просит явиться на квартиру Анны Ващенко. Она, мол, в субботу не вышла на работу, как обещала, а в пятницу отпрашивалась в Херсон. Но пока, дескать, неясно — на ракете поехала или на автобусе. Я в крик, перед глазами пелена, чуть сознание не потеряла, а он меня уговаривает: «Не хороните вы сестру раньше времени. Многие на той ракете спаслись. Может, обойдётся ещё…»

Не обошлось, не пощадила судьба мою Анечку. Ей тогда было 45, ей бы жить ещё да внуков нянчить. Племянник мой, когда узнал о гибели матери, верить не хотел и вспоминал, как на последнем свидании она сказала ему: «Если не образумишься, не возьмёшься за ум, – я у тебя в последний раз. Клянусь — в последний!!!» Несколько раз повторила эту фразу, словно напророчила.

Господи, какая это была беда — не дай Бог никому. Водолазы вытаскивали трупы, родственников вызывали на опознание, в нашем морге работали медэксперты со всей Херсонщины. Каждое отдельное горе усиливалось общей бедой. Отчаяние сменялось надеждой, ведь нашу Анечку и ещё троих — Кедровского, Кундиуса и Беляеву — найти не могли. Мы не спали ночами от людских пересудов, что исчезнувшие тела, якобы, уничтожили сомы-людоеды.

Не смогла смириться с гибелью дочери 74-летняя Матрёна Андреевна Виткова. Бесконечно плакала и просила Зинаиду отвезти её на то место, где утонула ракета. Сколько раз сидели они на отвесной львовской круче, вглядываясь в бездонную глубь. Старушка молилась, просила у реки вернуть дочку — живой или мёртвой, всё ещё надеясь на чудо вопреки здравому смыслу.

Тело Ани нашли только через три года и восемь месяцев, когда мама уже окончательно тронулась рассудком. Обнаружили её рыбаки под Олешками, там же и захоронили, как неизвестную. А после вызвали нас на опознание. Я как зашла в морг, завыла вголос, увидев шарфик и сумочку сестры. Потом мы вместе с племянником перезахоронили нашу Анечку, чтобы рядом была — в Новой Каховке. Вскорости после этого схоронили и маму, рядом с сестрой, как она просила перед смертью.

Мне тогда, в те страшные дни и месяцы, очень помогали Кедровские — и советом, и добрым словом. Не знаю, что бы я делала без них. Чудом просто удалось сохранить для Лёни Анину однокомнатную кооперативную квартиру, её ведь хотели отобрать. Меня вызвали в исполком и сказали: коль сын Ани в заключении, жильё ему не положено, и что квартира, по закону, должна теперь перейти государству.

Я возмутилась, ведь кооператив Анечка строила за свои деньги. Но меня и слушать не хотели. Сколько я тогда обошла кабинетов, где только не добивалась правды. До Херсона добралась. И там, в облгосадминистрации, мне сказали, что нет у новокаховского исполкома такого права — забирать у сестры квартиру, ведь она на тот момент значилась без вести пропавшей (кстати, свидетельство в результате утопления датировано 27 декабря 1982 года, через 2 месяца после трагедии, – авт.)

Зинаида Семёновна рассказывает, что на суде родственники погибших требовали для виновников трагедии высшей меры наказания. Но судья пояснил, что самый большой срок, предусмотренный законом за преступление подобного рода — 15 лет. По её воспоминаниям, один из капитанов был приговорён именно к такому сроку. А второму, якобы, улыбнулась амнистия…

В наступному матеріалі ви дізнаєтесь деталі судового процесу над капітанами “Нептуна” і “Ильичевска”.

НАПИСАТИ ВІДПОВІДЬ

введіть свій коментар!
введіть тут своє ім'я